Нелёгкая судьба Присвирских деревень (по рассказу Клавдии Александровны Стафеевой)

Доля ты!- русская долюшка женская!

Вряд ли труднее сыскать.

(Николай Некрасов)

Деревни Горка и Ковкеницы тянутся вдоль дороги, идущей параллельно берегу Свири. По сути, это одно большое село. До войны в обеих деревнях насчитывалось 70 дворов. Можно сказать, это был крупный культурный центр для более мелких окрестных деревенек. В Горке находился погост с Никольской и Ильинской церквями, а в Ковкеницах – школа, а также правление колхоза «Красные Сегежи».

Колхозное детство

Клавдия Александровна родилась в Горке в 1925 году. Она старшая из шести детей (двух мальчиков и четырех девочек) в семье Александра Ильича (1900-1982) и Натальи Яковлевны (1900-1979) Харичевых.

Незадолго до войны родители Клавдии построили в Горке большой дом. В этом новом доме они успели пожить только пять лет. Мама работала телятницей и на собственном дворе пестовала колхозных телят. Клава, закончив деревенскую восьмилетку, поступила в 1940 году на фармацевтическое отделение медицинского техникума в Лодейном Поле. Техникум располагался в здании нынешней городской поликлиники. Фармацевты занимались на втором этаже. На третьем было фельдшерско-акушерское отделение, внизу готовили мази и порошки. Клавдия Александровна запомнила фамилию директора – Левинсон. Сохранились дома, в которых жили студенты техникума. На улице Володарского, 33 находилось женское общежитие, рядом, в доме 40, мужское. Отучилась Клавдия только год. В сентябре 1941 года техникум в Лодейном Поле уже был закрыт, и Клава опять жила в родном селе.


Как в деревню пришла война

О том, что немцы уже в десятке километров от них, колхозники узнали слишком поздно. Не только мирные жители были в полной растерянности от этой новости. На правом берегу оставались и отдельные группы наших военных, почему-то безоружных. Те из них, что смогли выйти к Свири, метались теперь по берегу в надежде найти хоть какие-нибудь средства для переправы. Но лодок не было. На тот берег в первую очередь перевезли на баркасах колхозный скот. Успели переправиться также жители соседних Ковкениц, которые почему-то получили оповещение и указание не оставлять на месте лодок, и теперь все плавсредства находились на левом берегу!

Александр, Наталья и их «шестеро по лавкам», от 1 года до 15-ти, бросились спасаться в лес вместе с другими жителями деревни. Ничего с собой не взяли, только детей – кого на руки, кого за руку – добежали до Сегежского озера. Неделю там, у воды прожили, клюквой и грибами питались, пока немцы их не вычислили.

Ильинский лагерь. Попытка побега

Лесной дорогой вывезли всех сразу в Ильинский лагерь на долгих два года и девять месяцев. В первую же зиму отец, взяв с собой старшую дочь, пытался бежать из плена. От Ильинского до Горки по прямой 60 км. По знакомым лесным тропам и без троп, через заснеженное Сегежское озеро, беглецы добрались-таки до Горки. Тут у родного дома их и поймали, вернули обратно. Комендант лагеря зверь был, щадить кого-то было не в его обычае. Но отец каким-то чудом сумел дочь отстоять. «Я виноват, - сказал, - меня и бейте, а ребенка не трогайте». Лежал он после избиения несколько недель.

Двоюродные сестры Клавдии, бывало, убегали из лагеря, чтобы просить подаяние в карельской деревне – голод пересиливал страх наказаний. Клава в их вылазках не участвовала – боялась, что ее вовсе убьют после повторного побега. Работала она там техничкой, иногда в госпитале делала больным перевязки.

Тяготы лагеря пережили не все. Не дожил до освобождения средний брат Клавдии Володя. Он умер в 1943 году, в возрасте пятнадцати лет от остеомиелита. В лагерной больнице его пытались лечить – оперировали колено.

Земляночный городок. Особенности послевоенного лесоповала

После освобождения из лагеря летом 1944 года колхозники переехали в родные стены финских землянок. Стены были родные, потому что были собраны из раскатанных на бревна собственных домов крестьян. Большой земляночный городок располагался по обе стороны речки Сегежки рядом с бывшей деревней Старые Сегежи. Это место получило название Яковлево Поле. Прожили там всем колхозом пять лет, до 1949 года. В подземных домах сырость, блохи заедали, но жизнь шла по строгому послевоенному распорядку. В одной из землянок, несмотря на отсутствие ламп, была устроена настоящая школа. Учительницу звали Татьяна Михайловна. Одну зиму Клава проработала литработником в редакции газеты «Ленинская правда» при редакторе Екатерине Николаевне Цветковой. С 1946 до 1949 года Клавдия и четверо других девчат, уже завершивших дело образования, в зимнее время трудились на лесоповале. Работая ручной поперечной пилой, женская бригада валила деревья на другой стороне Сегежки. Позже появились электропилы ВАКОП. Весила такая пила 21,5 кг (девушки держали ее за ручки вдвоем), она подключалась к электрогенератору 50-метровым кабелем.

Минеры в юбках.

Прошу к нам в огород,

Во девичий хоровод,

Ай ли ай люли,

Во девичий хоровод.

(Народная песня)


Сразу после возвращения из лагеря девушки (их было 31) прошли в Свирском 50-часовые курсы по разминированию. Практические занятия начались уже в августе 1944 года. Работали на правом берегу Свири от Подпорожья до Ладожского озера. Клавдия хорошо помнит дату 16 августа – в этот день при разминировании аэродрома погибли их подруги вместе со своим инструктором. Минер ошибается только один раз.

Так девчата и жили – зиму проводили на лесоповале, а с мая на полгода отправлялись на минные поля.

Мины были повсюду. Как-то их знакомая, жена 1-го секретаря райкома партии Александра Устинова везла зарплату рабочим в Лахту. Вдруг под копытами лошади прогремел взрыв. Лошадь погибла, а Валентину отбросило с подводы, и она осталась жива.

Другой случай – снова у Лахты. Девушки сидели в кузове полуторки, а комвзвода вышел из кабины поесть малины у дороги. Взрыв – осколком натяжной мины ему оторвало ногу. Пока довезли командира до Старой Слободы, он умер.

Для работы на минных полях выдавали карты. На местности надо было смотреть внимательно – дерн, прикрывающий противотанковые тарелки, всегда немного выделяется из окружающей растительности. Его требовалось осторожно приподнять, присоединить к ручке мины шнур, отойти на 50 метров и медленно тащить. Если повезло, и вам попалась мина с донным взрывателем («сюрпризом»), взрывалось сразу все минное поле. Если ничего не происходило, то вышеописанный ритуал повторялся со следующей миной.

Невзорвавшиеся снаряды собирали в одну землянку. В центр ставили один снаряд с детонатором, к нему подсоединяли бикфордов шнур. Остальные снаряды устанавливали кругами вокруг первого. Как всегда, отходили на 50 метров, обычно прятались в другую землянку и с интересом ждали взрыва. «Молодые были, - говорит Клавдия Александровна, - неосторожные. Бывало, высунемся из окон и смотрим – а мимо осколки летят».

Когда пришло время разбирать землянки обратно на дома, бревна таскали на себе. На этот раз построили дом не в Горке, а в Лахте. После войны техникум в Лодейном Поле уже не восстановился. А доучиваться в Выборг, куда его перевели, не отпускали – невыездные были после плена. Да и забылась за войну вся учеба.


Долюшка женская.

Бабья доля, - бабья доля

Вас она не обошла, …

Мир из пепла поднимала,

Ребятишек подняла.

(Из песни)


Послевоенная девичья воля присвирских крестьянок плавно перетекала в немного более спокойную женскую долю. Клавдия вышла замуж за надежного и доброго человека, участника войны Ивана Петровича Стафеева. Молодые переехали на жительство в Заостровье и устроились снова в лесное хозяйство. Иван, как инвалид, работал бухгалтером, а Клавдия мастером по сплаву. Спиленный лес женщины таскали на себе вручную по снегу. С 1950 года молодая хозяйка переключилась на более женственные профессии. Впрочем, и там частенько приходилось мешок на спину взваливать – не обходила бабья доля стороной русских крестьянок. Работала Клавдия завстоловой, а по переезде в Янегу – сначала в магазине, а потом, до самой пенсии – завхозом в детсадике. Вырастили с мужем себе на радость дочку Татьяну (1959). После смерти Ивана Петровича Татьяна звала мать жить к себе в Петрозаводск, но та долго не могла решиться оставить родную Янегу. Только несчастье – перелом шейки бедра – помогло воссоединиться с родными. Теперь Клавдия Александровна живет у дочери в Петрозаводске, на заслуженном, хотя и непривычном отдыхе.

Слава Богу за все!

Слава Богу за все! И еще: лишь бы не было войны! Так говорят женщины, пережившие тяготы войны, плена, послевоенного голодного и холодного времени. Смиренно и терпеливо несли они на своих плечах груз мужских обязанностей, в то время как никто не освобождал их и от женских. Сами они не считают свою жизнь чем-то исключительным. Сейчас люди часто ломаются и от меньших трудностей. То поколение было крепче, потому что оно еще питалось от духовных корней своего народа. Они уже были лишены возможности быть в Церкви, но были воспитаны своими верующими родителями. Даже если мы и не осознаем того, это основание глубоко внутри нас и очень часто восстает в роде через несколько поколений. Только от крепких корней вырастают крепкие ветви. 18 ноября у Клавдии Александровны день рождения. Пожелаем же ей и всей ее семье – дочке, зятю, двум внучкам и правнуку хранить память о прошлом, беречь настоящее и с надеждой смотреть в будущее. Нить поколений не оборвана – жизнь продолжается!